Анатолий Филатов: молодой человек пожилого возраста
– Судя по тому, что вы после юбилея отправились на Север, на охоту, о здоровье спрашивать не стоит?– Не стоит. Вполне полноценно себя чувствую. Бывают, конечно, эти старческие... 75 — не средний возраст. – А в какую категорию населения страны вы себя записали после юбилея — в старики?– В категорию пожилых... (улыбнувшись. — В. М.) чуть–чуть. К врачам практически не обращаюсь. И пилюль всяческих противник. – Чем же лечитесь? Микстурой под названием Таймыр? Кстати, вы из заядлых охотников или пацифист?– Нет, не из заядлых: есть возможность — еду; нет — переживу. Я ведь сюда ДОМОЙ приезжаю. Квартира, в которой мы находимся, моя, продавать и впредь не намерен. А Таймыр... С природой этой мне не расстаться, я здесь в году три–четыре раза непременно бываю — зимой, весной, летом. – Вы сказали «домой приезжаю»?– А иначе и быть не может: впервые я приехал сюда в 1957–м, в 1997–м уехал. Прошёл школу. (Анатолий Васильевич делает прочувствованную паузу: «школа Норильского Комбината» — явление беспримерное. — В. М.) Здесь семья создалась, дети родились, здесь я состоялся как специалист. Другого места в жизни моей просто не отпущено, здесь я «застолбился». – Перед встречей с вами я перелистал «Заполярку» 1980–х. Выходит, вы директор комбината в неповторимое время — на стыке двух эпох?– Что следует понимать под словом «эпоха»? – Советская... и за нею следующая. Выборы директоров, брожение умов, песни демократии и небо в алмазах...– ...и до сих пор не переизбранный директор Филатов (смеётся. — В. М.). – И непереизбранный Филатов. Это порубежье времён в своём сердце храните?– Я человек, воспитанный «той» эпохой, и, конечно, произошедшее после 1990–х принять не могу. Я считаю это чудовищной ошибкой для бывшего Союза и современной России. Я остаюсь в том времени и меняться «под обстоятельства» не собираюсь. Вот на охоте с нами был один, «профессором» мы его звали; ноет и ноет... ноет и ноет! То плохо, это... Сталин плохой, Брежнев ещё хуже, Горбачев — вообще... Но нельзя же всё обхаивать! «Зачем ты тогда в Норильске живёшь, — спрашиваю? — На Алтае, говоришь, у тебя домик? Вот и поезжай!». Не хочет! «Надо жить по Библии, надо жить по Библии...». Это тысячелетиями известно, что надо бы. Это идеал, к которому, безусловно, надо стремиться, но жизнь, увы, далека от идеала. Надо научиться жить в реальном мире.– Не изменяя себе и не подличая.– Вот именно. Чего ж копить столько зла?! Это, скорее всего, зло на самого себя — что не состоялся в этой жизни. – Поучительно... Коль скоро Норильск по–прежнему «ваш дом», то хочется в нём уюта, порядка, свежего «ремонта» и преобразований созидательных — хочется?Анатолий Васильевич окидывает взглядом интерьер своей квартиры и смеётся:– У меня порядок. – Я вообще–то о городе...– Не знаю-не знаю... Кто поставит целью эти преобразования? Кто к ним поведёт? У меня нет ответов на эти вопросы. У тебя есть? Не вижу, чтобы все наши общероссийские потуги вели к порядку. Пока — беспорядок. – Какими занятиями наполнена ваша жизнь вне Таймыра?– Есть у нас небольшая фирма, доходами не прославленная. Оказываем консультационные услуги. – Верно ли, что ваша фирма занимается экологическими проектами?– Да, и очень настойчиво. Но нас везде «послали». Никто не хочет финансировать экологию, заниматься её проблемами. У нас множество инженерных наработок — по бытовым и промышленным отходам, по переработке угля. Сегодня угольный баланс России всего 12%! Обращались мы в правительство Москвы; нам посоветовали — не лезьте! Я говорю: «У нас дешёвые технологии, гораздо дешевле закупаемых!». — «Дешёвые» — это значит «безоткатные»? Не надо». С губернаторами многих областей встречались, с Лужковым; все: «Да, да, да»... В Сочи мы сделали проект реконструкции мусоросжигательного завода, который стоит. – Мусор кончился?– Какое там!.. Выбросов очень много — со стороны твёрдых остатков и по газовой фазе не укладываются в ПДК. Мы хотели поставить туда свою технологию (аналогичную печам Ванюкова), но денег не нашлось. – Беспокойное у вас хозяйство!– Привычка норильская. В семь — семь тридцать я всегда на ногах, у нас офис небольшой, до трёх–четырёх работаем, впрочем, когда как. – Новые привязанности появились: огород, грядки, козочки?..– Есть грядки, есть. И собака с кошкой. Сейчас посадили рассаду овощную в тепличку. Цветы посадили. – Простите за откровенность, не могу я соединить эту пастораль с образом Анатолия Филатова — Героя Социалистического Труда, союзного депутата не одного созыва, соавтора многих технологических новаций и директора металлургического концерна... Что, со всем этим багажом по грибы–по ягоды?!– Никому мои и многих, мне подобных, знания не нужны. Если бы в либерально–перестроечное лихолетье не «повыбивали» руководителей моего уровня, думаю, всё бы в государстве пошло по–другому. – Вы — житель Московии...– Я живу в 10 километрах от МКАД, в Калужском направлении, в хорошем доме, если ты об этом. Вполне нормальная жизнь. Нет хворей, главное, а то только начни... И мои печали по поводу нынешнего положения вещей не от злопыхательств, а от сожалений. Мы тогда, в 1990–е, всё сделали для того, чтобы сохранить производство, всё сохранить. Сколько трудов и нервов стоило, когда ликвидировали Минцветмет и организовали Министерство металлургии, чтобы не войти в него! Мы выделились всеми предприятиями, которые работают на норильском сырье, — оттуда берёт начало сегодняшняя ГМК. Это было и останется беспрецедентным случаем 1990–х, когда такое хозяйство не подчинили министерству. Не отстояли бы мы тогда комбината, не было бы никакой никель–кобальтовой и медной индустрии сегодня. – Каких событий вы участник и свидетель, книгу бы вам написать!– Это ваше дело. Могу лишь сказать, что почти 20–летнее моё руководство на комбинате: заместителем по производству при Н. П. Машьянове, главным инженером, директором комбината, генеральным директором концерна и РАО — было служением ему, его людям, городу, знаниями и всем сердцем. И я не без гордости могу сказать, что это служение не было напрасным. – Анатолий Васильевич, вы приедете на 75–летие комбината?– Если даже не пригласят, приеду. Я просто хочу увидеться с ветеранами: ведь жилья в наше время по стране много мы строили, люди поразъехались, поразлетелись. Многих и нет уже. Вот А. Козюра ушёл два года назад, мы с ним в одной группе учились, вместе в 1957–м сюда приехали. Судьбы людские... (Мой собеседник, задумываясь, закуривает сигару. — В. М.)Почему я ТОГДА, в 1990–х, ушёл? Я категорически был против передачи такого богатства в частные руки. Борис Николаевич сказал: «Ты что, мы разве отдадим?!». И тут в окружении Черномырдина подсуетились его помощники, спроворили. – Распустив при этом слухи — теперь это уже «правда истории» — об экономическом крахе комбината.– Глупости несусветные! Против РАО сотворили финансовую авантюру: изъяли кредиты, целенаправленно и сознательно начали «валить»... – Но это — дела дней минувших... Если вы приедете на 75–летие комбината — а вы сказали, что это произойдёт обязательно, — что скажете горожанам?– Я поприветствую норильчан, поблагодарю за труд в непростых условиях, во–первых, недостаточно хороших производственных, во–вторых, климатических. Человеку нужно очень любить эту работу, эту землю и эту жизнь. Вот что я скажу. Беседовал Виктор МАСКИНФото автора и из архива «ЗП» Источник: http://infa24.ucoz.ru/publ/6 | ||||
|
| ||||
| Просмотров: 772 | | | ||||
| Всего комментариев: 0 | |