Примерно в середине 1981 года в Норильске родился стотысячный коренной норильчанин. А число младенцев, ежегодно появляющихся в Норильске, "зашкалило" за пять тысяч. В 1982 году норильские мамы установили еще один демографический рекорд - 5,5 тысяч новорожденных, самый высокий результат за всю историю Норильска.
То, что в Норильске рожали много и охотно, лишний раз говорило о качестве и уровне жизни норильчан. Однако ситуация к тому времени сложилась несколько двусмысленная: эпоха бурного строительства комбината сменилась эпохой освоения уже построенного и возникла необходимость так же "стабилизировать" и рост населения. Перед Норильском встала проблема перенаселения, и как ее решать, тогда никто не знал. Это было, конечно, не то, что в середине 70-х, когда на сто свободных рабочих мест претендовало вдвое больше желающих приехать (в начале 80-х миграционное давление снизилось до 134), и поскольку безработицы в Советском Союзе официально не существовало, откладывать решение вопроса об упорядочении численности дальше было нельзя.
Именно к началу 80-х относятся первые попытки ограничить прием на комбинат, но все это были полумеры, тогда как требовались более радикальные решения. О том, что спустя всего десять лет комбинату придется проводить самое масштабное в истории Норильска снижение численности, тогда еще, разумеется, не задумывались.
Впрочем, тогда же, в начале 80-х, в Норильске начался очередной миграционный "отлив" - народ стал массово выезжать "на материк". Причин этому можно назвать несколько. Например, уезжали многочисленные строители "Надежды". Или повлиял "местный" фактор - демографические процессы в самом Норильске. Доля естественного прироста при этом постоянно увеличивалась. Объяснялось это скорее всего тем, что родившиеся в 50-х коренные норильчане к этому времени уже вступали в активную жизнь, создавали собственные семьи и заводили детей. И комбинат теперь мог не привлекать новые трудовые ресурсы с "материка", а восполнять недостаток рабочих рук за счет уроженцев Норильска. Кстати, не будем забывать, что к началу 80-х бывшие "комсомольские десантники", приехавшие в Норильск в середине 50-х, уже достигли пенсионного возраста и тоже потянулись "на материк". Наконец, определенную пропагандистскую роль сыграли публикации медиков о негативном воздействии полярного климата на здоровье человека. Подозреваем, что появление этих публикаций было не случайно - к тому времени назрела необходимость в своего рода "социальном заказе", призванном убедить людей "не засиживаться" на Крайнем Севере.
Хотя тому, что из Норильска уезжало все больше людей, способствовали и первые в истории комбината социальные программы. В 1985 году Норильский комбинат пошел на беспрецедентный шаг, начав строительство "на материке" жилья для своих ветеранов. Мера эта, по большому счету, была вынужденной - необходимо было максимально стимулировать выезд из НПР, население которого к тому времени (1986 г.) достигло колоссальной для Крайнего Севера цифры - 266,6 тысяч. Почти половину из них - 124,6 тысячи - составляли работники комбината, которым и были адресованы "переселенческие" программы.
Решение о строительстве жилья "на материке" оказалось хоть и недостаточно продуманным (впоследствии строить жилье было признано экономически невыгодным, и комбинат перешел к схемам компенсационного авансирования выезжающих пенсионеров), но эффект оказался весьма велик: только в 1985 г. "на материк" уехало 20 тысяч человек, а следующие три года выезжало ежегодно по 16-17 тысяч. Главное, что цель была достигнута - население Большого Норильска начало постепенно уменьшаться. Забегая вперед, заметим, что своего пика отрицательная миграция достигла в 1997 году, когда за год население Норильска за счет уехавших "похудело" почти на 8 тысяч!
Искусственно стимулированная миграция середины 80-х обернулась совершенно неожиданными последствиями. Постепенно стали заметны изменения в структуре норильского населения - за несколько лет серьезно выросла доля пожилых норильчан. Видимо, связано это было не в последнюю очередь с тем, что еще в 70-е в Норильск началось паломничество "материковских" жителей предпенсионного возраста, желавших заработать северную пенсию. А уезжали из Норильска люди в большинстве своем еще активные, рассчитывающие получить работу "на материке". К тому же в самом начале 90-х были приняты новые пенсионные законы, изменившие достижение пенсионного возраста, вследствие чего в Норильске "молодых" пенсионеров стало больше.
Если в середине 70-х во всех городах Большого Норильска насчитывалось около семи тысяч пенсионеров, к началу 90-х их было уже более 30 тысяч! Всего за десять лет численность пенсионеров в Норильске выросла на 65%, а сегодня почти каждый восьмой житель НПР (13,9%) - пенсионер. Соответственно вырос и средний возраст норильчан. Средний норильчанин 90-х значительно старше норильчанина 70-х.
Хотя, конечно, были и более серьезные причины. Жизнь на Севере - это жизнь во имя отложенного спроса. Человек потому и приезжает на северные заработки, чтобы часть заработанных денег откладывать на квартиру, кооператив, домик "на материке". Когда в 1992 году гайдаровское правительство начало проводить либерализацию, скорее всего никто не подумал, что в случае инфляции северяне, самые богатые трудящиеся бывшего Советского Союза, в одночасье потеряют все.
Так и случилось. Можно отметить, что если к тому времени уже пять лет (с 1987 г.) в Норильске сложилась стабильная "выездная" динамика (каждый год Норильск покидали около 15 тысяч), то в 1992 г. ряды выезжающих сильно поредели - уехало всего 13,8 тыс. Как раз к тому времени инфляция набрала такие обороты, что сбережения большинства норильчан превратились в пыль. А в 1995 г., когда на комбинате по нескольку месяцев не платили зарплату и инфляция съедала зарплату еще до того, как ее успевали начислить, позволить себе уехать из Норильска смогло всего 10 тысяч.
Кстати, интересно посмотреть, как отразились на демографических процессах деструктивные тенденции того времени. Известно, что все социальные возмущения достигают Норильска с опозданием в два-три года, но "благодаря" изолированности региона протекают куда более бурно. Примерно к середине 90-х падение уровня жизни, разочарование и социальная напряженность стали определять ход демографических процессов в Норильске. В городе стали чаще умирать - если в сравнительно благополучном 1989 году в Большом Норильске было зарегистрировано 864 смерти, то начало гайдаровских реформ ознаменовалось небывало резким скачком смертности - 1412 смертей в 1992 году! В следующем умерло уже 1711 человек, а дальше смертность продолжала расти, установив в 1995 году очередной демографический рекорд - 2072 смерти за год.
Это, кстати, было не единственным "черным" достижением тех не самых светлых времен. В 1996 году на сто браков приходилось 99,9 разводов - жизнь становилась настолько тошной, что даже брачные узы не спасали.
Собственно, 1995-1996 гг. были самыми тяжелыми и в социальном, и в демографическом плане. Последствия этого мы ощущаем по сей день.
Интересная статистика. С 1954 по 1999 год в Норильск приехало 659 тысяч людей. Кто-то уезжал сразу, кто-то спустя десятилетия, но все они увозили "на материк" частичку Норильска, частичку его большой и щедрой души. За те же 45 лет в Норильске родилось 163,3 тысячи коренных норильчан. Это большая цифра для Крайнего Севера. Коренными норильчанами можно неполностью населить тот Норильск, каким он был всего 25 лет назад. А ведь сегодня в Норильске живут семьи, где растет два, три, четыре поколения норильских жителей. Сколько сегодня норильчан во всей России? Подозреваю, что больше миллиона.
История одного человека - это частная жизнь. А демография изучает "всплески" и "приливы" населения. Миграционные процессы растянуты по времени и реагируют с запозданием. В прошлом году в Норильск приехало меньше людей, чем в позапрошлом. Меньше заключено браков, меньше оформлено разводов, меньше родилось детей. В сущности, это еще ни о чем не говорит. Вполне возможно, что мы стоим на пороге нового рождения Норильска. Каким оно будет?
