Любой активный норильчанин счастлив и горд тем, что живет в непосредственной близости от удивительного мира нетронутой природы, одного из чудес света, включенных в список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО, плато Путорана. Но далеко не все могут посетить реликтовые озера и насладиться красотой путоранских фьордов.

Это проблематично, если нет собственного средства передвижения. Немногочисленная флотилия коммерческих катеров-извозчиков не в состоянии в короткую северную навигацию обеспечить проезд к месту отдыха всех желающих. С другой стороны, если ты не бывалый турист, то и добираться-то тебе практически некуда – не будет же рядовой житель города просто высаживаться на пустой берег, не имея ни соответствующего оборудования, ни элементарных навыков жизни на природе. А количество турбаз, которые могут предоставить минимальный комфорт, можно пересчитать по пальцам. 
Из-за чего волнения
Почему же так взволнованно общественность Норильска восприняла намерение Объединенной дирекции заповедников Таймыра упорядочить и привести в соответствие с современными нормами организацию так называемого экологического туризма? 
Основная опаска и претензия заинтересованных лиц заключается в том, что новое руководство заповедной территории будет основываться на двух вечных принципах изменчивой России – держать и не пущать. Поколение, пережившее хаос 90-х, вообще мало доверяет любым переменам, ибо, как показал опыт, в конечном счете все перемены проходят через болезненную ломку устоявшейся жизни.
Волнуются, например, туристы-категорийщики. Близлежащие озера – Лама, Глубокое, Собачье – теперь входят в охранную зону Объединенной дирекции (не путать с понятием “территория государственного природного заповедника”!). По Федеральному закону №33 “Об особо охраняемых природных территориях” в редакции от 28 декабря 2013 года в такой зоне разрешены маршруты, установка палаток и разведение костров только в специально созданных рекреациях. Что имеется в виду, проще всего объяснить на примере Норвегии, ландшафтами схожей с нашими. Это, как правило, огороженные небольшие прямоугольные участки под палатки, заранее приготовленные – отсыпанные камнями или гравием – места для разведения костров. Также заранее приготовлены и сложены дрова. Приезжай, устанавливай палатку в отведенном месте и разводи костер из предоставленных материалов. 
В Норильске проблема в том, что спортивный туризм проходит в таких местах, где не то что рекреационный участок не соорудить, но порой годами ни одна живая душа не появляется – даже из числа работников заповедника. Это вам не Норвегия, площадь которой в несколько раз меньше одного только плато Путорана. Получается, прощай, категория? Отнюдь. Туристы-спортсмены – наименее проблематичная группа посетителей заповедных территорий: основы безопасности жизнедеятельности им хорошо известны, с элементарными (да и не только) правилами поведения на дикой природе они знакомы не понаслышке. И что самое важное для работников заповедников, с большой ответственностью относятся ко всему, что их окружает в походе: деревья не ломают, животных не убивают, мусор не оставляют. Именно поэтому тот же 33-й закон содержит, так сказать, исключение из правил: “…пребывание на территориях государственных природных заповедников физических лиц… допускается только при наличии разрешения федеральных государственных бюджетных учреждений… или федерального органа исполнительной власти, в ведении которого находятся государственные природные заповедники...”. 
Что касается охранных зон, для которых законодатель прописал более мягкий ограничительный характер посещения, то на сегодня достаточно известить уполномоченное лицо в Объединенной дирекции заповедников Таймыра о времени и маршруте своего похода – и можно отправляться в путь. Именно так поступают спортивные туристы не только в Европе,  но в тех же Ергаках на юге Красноярского края. 
Дачный вопрос
Сложнее ситуация обстоит с хозяевами различных загородных домиков, баз и прочего имущества. Во-первых, потому, что не все строения на охраняемой территории имеют официальное разрешение от Таймырского лесничества, которое  оформляет в аренду участки на озерах. Во-вторых, эти неофициальные постройки имеют неприглядный вид: многие из них, по сути, являются избушками на курьих ножках, обтянутыми рубероидом или другим подобным материалом. Ладно бы только избушки-времянки были ужасны. Зачастую и территория вокруг этих строений так же страшна и даже опасна для экологии: поляны мусора, годами скапливающегося в местах пребывания отдыхающих, пеньки вырубленного леса и пожухлая растительность, которая, кажется, уже не восстановится вследствие агрессивного поведения людей…
Для примера обратимся к “дачам”, расположенным вдоль Вальковского шоссе. Основная проблема заключается в том, что земля, находящаяся в окрестностях Норильска, является землей промышленного назначения. Поэтому ни сдавать ее в долгосрочную аренду, ни предоставлять на правах собственности желающим обустроиться нет законодательной возможности. Хотя администрация города начала предпринимать попытки к тому, чтобы узаконить отношения дачников и власти.  
В свое время домики на Вальке сгребали бульдозерами. Последний раз, если мне не изменяет память, это происходило в 1987 году. Но тяга народа к земле неистребима. А отсутствие официального статуса и ощущение временщика как раз и вынуждает человека строить “дачки” с помощью подножного материала: зачем вкладывать деньги в милый сердцу уголок природы, если завтра снова приедут бульдозеры и сравняют с землей незаконные строения? То же самое относится и к так называемому Шанхаю, что на реке Норилке – брошенные, искореженные сейфы, стихийные свалки мусора не украшают жалкие попытки отдельных рачительных хозяев обустроить близлежащую территорию. А ведь именно с берега Норилки начинается путь в заповедную зону. И начинается он практически на помойке…
В противовес этому печальному зрелищу можно привести в пример начавшееся бурное строительство, даже с архитектурными изысками, на территории некоммерческого партнерства “Гора Отдельная”, проще говоря, на горнолыжке. И красиво, и практично. А ведь всего лишь намек появился на более-менее узаконенный собственный клочок земли! 
Так стоит ли упрекать хозяев рубероидных избушек в том, что они не рискуют строить на озерах полноценные хозяйства? 
Упрекать, может быть, и не стоит, а вот содействовать попыткам облагородить такие жилища в охранной зоне заповедника надо обязательно! Тем более что, получив законное право на строительство, люди наверняка будут обустраивать свою территорию. В этом смысле у работников заповедника сейчас только одно требование к собственникам: сохранять в чистоте и порядке выделенные участки. А в более отдаленных планах есть и разработка дизайна домиков, и стандарты обустройства выделяемой площади. Чтобы как в цивилизованной Европе – красота и порядок! Которые там поддерживаются строжайшей системой регламентов, штрафов и наказаний… В Финляндии, например, законодательно запрещено даже балконы стеклить по своему усмотрению. 
Априори браконьеры
Самая непростая ситуация обстоит с любителями рыбалки. И если охотник может купить лицензию на добычу оленя или гуся и уехать на Севера,  то у рыбаков – проблема. Строго говоря, по закону, рыбу в озерах  Ламе, Глубоком и Собачьем ловить вообще нельзя: ни по лицензии, ни без нее. Так что все без исключения занимающиеся летом и зимой рыбным промыслом (и даже спортивной рыбалкой на спиннинг) являются нарушителями закона. И тут, как ни странно, именно Объединенная дирекция заповедников Таймыра может помочь норильчанам. Виктор Матасов,  руководитель дирекции, считает такую ситуацию по меньшей мере несправедливой: законодательно местные жители априори являются браконьерами. Поэтому и надо решать проблему законодательно – изменить нормативные акты таким образом, чтобы любой горожанин имел право на лицензионную рыбалку. Возродить, причем в новой форме рыбопромысловые участки – как в той же Финляндии: там рыба есть не в каждом озере, а только в тех водоемах, в которые ее выпускают. У нас тоже существует наработанный годами опыт возобновления природных ресурсов: Норильский рыбозавод выращивает мальков ценных промысловых пород и выпускает их в озера. 
Вообще, любое изменение на территории, такой огромной, как заповедник “Путоранский” (не говоря уже о труднодоступных “Большом Арктическом” и “Таймырском”), требует вложения колоссальных средств. Если руководству дирекции удастся доказать целесообразность и правильность выбранной стратегии, найти общий язык с администрацией города, с экономическими бизнес-партнерами, стать участником федеральных программ, то наша с вами жизнь может кардинально измениться. Представьте: берега Норилки вычищены от самостроя, организованы причалы и кооперативные яхт-клубы (или катер-клубы), где каждый желающий может за определенную плату иметь свой ухоженный участок под домик и ангар для лодки. Любители активного отдыха, купив лицензии, могут отправиться на спортивную рыбалку, многие – на свои собственные участки, обустроенные и эргономично спланированные. А те, кто на природе готов провести не более одного-двух дней, в состоянии купить путевку и высадиться на туристических базах. Не сегодняшних, а продуманно  спланированных и обустроенных. Разве не этого хочет большинство норильчан?! 
Камня на камне
Программа развития экологического туризма, которую разработала дирекция заповедников, приведет нас к желаемому результату. Не надо бояться, что благие намерения сведутся к банальному зарабатыванию денег. Ведь в 33-м законе ясно сказано: “…За посещение физическими лицами территорий государственных природных заповедников в целях познавательного туризма федеральными государственными бюджетными учреждениями, осуществляющими управление государственными природными заповедниками, взимается плата, порядок определения которой устанавливается федеральным органом исполнительной власти, в ведении которого находятся государственные природные заповедники”. 
Здесь хочется привести пример, как участок вокруг озера Кызы-Куль на юге Красноярского края сдали в аренду организации, работники которой, поставив перед въездом на озеро шлагбаум, собирали с каждого плату в размере 50 рублей, выдавая взамен большие мешки для мусора. Вечером летучая группа объезжала территорию и собирала их. На озере была чистота и порядок. Но кто-то в правительстве края высказал мнение, что негоже зарабатывать деньги на общенародном достоянии – живой природе, и аренду отобрали. С тех пор на Кызы-Куле нет шлагбаума, но никто не выдает мусорные мешки, не следит за порядком. Я там была: зрелище более печальное, чем на наших Красных Камнях. 
Кстати, о Камнях. Три года назад стараниями депутата горсовета Леонида Соломахи обустроили рекреационные участки вдоль дороги, идущей под Талнахскими горами. Поставили беседки, отвели места под мангалы. Это позволило обустроенным местам отдыха вокруг памятника не вернувшимся с маршрута избежать печальной участи Красных Камней. Опять частная инициатива, не подкрепленная регламентирующими документами. Широкой же общественности до сих пор не удается выяснить, кому административно принадлежит эта территория – Талнахскому району или Таймырскому лесхозу? 
Есть подозрение, что те, кому она все же принадлежит, об этом не знают. Как иначе объяснить, что многие годы только энтузиасты периодически обращаются с призывами поберечь уникальный уголок природы, не захламлять территорию, не исписывать нестираемой краской красивейшие скалы. По личной инициативе скалолазы пытались отмыть, ошкурить уродливое псевдонародное творчество. Тонны мусора ежегодно вывозят с Красных Камней такие же энтузиасты. Хозяина у территории как не было, так и нет, и она постепенно превратилась в общественное место, которое впору сравнивать с общественным туалетом. А теперь и вовсе потеряна для норильчан на многие годы: к засушливому прошлому лету добавился пресловутый человеческий фактор – и вся красота вокруг водопада выгорела. 
Так что без четкого понимания, кто за что отвечает, какие последствия это может иметь и, главное, какова мера ответственности, не обойтись.  Что Европа давно уже поняла…