|
Примерно неделя весной и десять дней осенью – вот два сезона, когда в норильских квартирах бывает относительно холодно. Центральное отопление уже выключили или еще не включили, а погода за окном не располагает к пляжным настроениям. В этом году осенью в моей квартире холодно не было вообще – сентябрь и октябрь удались на удивление теплыми. Зато зимой от жары дома порой некуда деться. Комнатный термометр показывал температуру в квартире почти 35 градусов. Выход из ситуации нахожу простой – открываю форточки. Ведь индивидуальная регулировка теплоотдачи водяных радиаторов не предусмотрена. Нет ее ни в проектной документации систем ТВС, ни фактически. Некоторые особо предприимчивые граждане, случается, устанавливают в своих квартирах регулировочные вентили, перекрывающие подачу воды по всему стояку. В отдельно взятой квартире добиться комфортной температуры при таком подходе получается, но страдают соседи сверху и снизу, да и сам такой метод, насколько мне известно, противозаконен.
Нет, тепло в моей квартире было не всегда. Лет пять назад я страдал от стабильного холода. Тогда градусник дома показывал не выше тринадцати-пятнадцати градусов. Дело было в забитой за несколько десятилетий эксплуатации трубе обратного водоснабжения. В процессе ее замены имел возможность разглядеть внутренности «обратки» – темный плотный осадок, спекшийся до каменной крепости. Удивительно, что вода сквозь трубу еще сочилась. Но теперь обратная картина. Конечно, нынешняя ситуация устраивает меня в большей степени. Правда, форточки дома я не закрываю совсем. Даже уходя на работу, оставляю их открытыми настежь. Сплю, разумеется, тоже при свежем воздухе. Обратите внимание, сколько в Норильске открытых форточек зимой? Значит, не только у меня жарко. И не только я оплачиваю избыточное тепло из своего кармана.
Недавно президент Дмитрий Медведев объявил о необходимости менять старые лампочки накаливания на современные. Потребление электроэнергии должно быть экономным, уверен президент. Но разве этот тезис не подходит к расходованию и других видов энергии. И если небольшой гейзер над теплотрассой или неизолированный участок магистрального трубопровода рассматриваются как ситуация чрезвычайная, то почему так легко относимся мы к расходу тепла, улетающего через открытые форточки? Возможно, 30–40 процентов теплоэнергии производится и подается в наши квартиры напрасно. А соответственно, напрасно сжигается и природный газ, используемый для нагревания теплоносителя. Рационально ли это?
Уровень услуг, оказываемых жилищно-коммунальными организациями, увы, соответствует прошлому веку. Годам эдак шестидесятым-семидесятым. Трубы используются только металлические – медь или оцинковка. Хотя человечество изобрело уже немало материалов, с успехом их заменяющих, более долговечных, гибких и прочных. Не используются на Крайнем Севере и автоматические тепловые узлы для подмеса воды, которыми можно оснащать отдельные дома или даже подъезды. Мне кажется, что если привести отопительную систему города в соответствие с современными техническими возможностями, потребление тепла можно снизить очень существенно. Но требуется приложить средства и ум. Пока же система центрального отопления не предусматривает даже индивидуальной регулировки уровня прохождения теплоносителя через водяные радиаторы. Для этого систему нужно монтировать по другим принципам. Требуется великая коммунальная революция?
На работе, между прочим, с теплом та же картина. Иные дни работать в кабинетах почти невозможно. Сейчас, когда пишу эти строки, термометр на письменном столе показывает 32,5°C при открытой форточке и температуре за окном минус 27 градусов. А редакционные планерки проводим не в предназначенном для этого кабинете, а там, где прохладнее. Отрегулировать же температуру в кабинетах так, как предопределяет погода на улице, возможности нет.
Кто-то скажет: заелся журналист. Дома тепло, на работе тепло, что ему надо? Просто не хочется за наши с вами деньги отогревать окружающую среду. | 