В 40–е годы на смену маленьким баням на «глинобетонных основаниях» по станкам и факториям, где лагерники моются и парятся по–чёрному, приходят «бани–пропускники» на 40–50 з/к в час, размещённые чаще всего на самом производстве. Такой «производственно–гигиенический» принцип сохранится до наших дней, на смену же «пропускникам» придут неведомые сауны.

...В 1946–м в Кайеркане строится баня. В бане предусматривается бучильня, этакий прообраз современных стиральных машин, из оборудования — насосы Альвейлера, задвижки Лудла, радиаторы Помма, вентили Косва, редукторы Струббе, унитазы, простите, Генуя, котлы — звучит как восточная мелодия — корнвальские... Строят баню и после моются в ней в большом количестве осуждённые по статьям «измена Родине» и «низкопоклонство перед Западом», моются и недоумевают: не «поклоняются» ли они в сей скользкий момент загранице? Из «инструментария» нашего — булыги для каменки, да быстро убывающий вокруг Норильска лес на срубы. Впрочем, достаётся всей природе. Так, при строительстве бани в жилом посёлке завода № 25 водозабор предусматривается из ближайшего ручья, слив хозфекальных вод — «в канаву ручья». Любопытно: выше или ниже по течению? Как во времена Древнего Рима: «канализация местная, в ближайший ручей»!

 

 

По первому «генплану» строительства города, разработанному в 1943–м, «бане–бассейну» (сегодняшний бассейн) надлежало красоваться на пересечении нынешних улиц Мира и Ленинградской.

Вот проект «Поселок ОФ. Переоборудование з/к бани 1 лаготделения под баню в/н поселка». В многочисленно переоборудуемых после 1953–го банях любопытство вызывает изначально большое количество окон: моешься, как в витрине. То ли чтобы з/к как–нибудь не «смылся»–ухитрился, то ли для удобства надзирающих, то ли вопросы нравственности беспокоили начальство лагерное, то ли архитектурно–типовая глупость... Так ли, иначе ли, но окна «вольнонаёмных бань» заложили.

Тлен и огонь уничтожили к сегодняшнему дню почти все деревянного исполнения норильские бани ИТЛ. Жалкие останки «пропускников» можно, постаравшись, обнаружить в районе бывшего совхоза «Норильский», по железнодорожной трассе Норильск — Дудинка, на Далдыкане, в Старом городе, в районе электроремонтного цеха, ВЭС–1...

 

Но вот в 1943–м, военном, задумывается баня будущего вольного города Норильска, «Баня на 90 человек с прачечной на 720 кг/см (стирки белья в смену, надо полагать. — В.М.), красавица баня, песня! Кирпичная, двухэтажная (деревянных–то двухэтажек раз–два — и обчёлся), с карнизами, поясами, парапетами, балясинами, с керамическими вставками, балюстрадой под окном — дворец, ей–ей, дворец чистоты! Внутри — колонны, касса не хуже, чем в «Елисеевском», по стенам — портреты вождей (бди!), минералочка после... Ах, кабы хоть одним глазком!

Да, пожалуйста, запоминайте адрес: улица Богдана... да–да, «Лагуна». И по сей день здравствует. Другая, сменив деревянную № 1 (стояла в тылу нынешнего рудоуправления «Норильск–1»), построена на Горной. Теперь их не узнать. Увы, время...

...время повального увлечения, я бы назвал это «саунным сумасшествием», совпало в Норильске с «выбросом» многочисленного финского десанта строителей «Надежды», объектов пищевой промышленности и других. Руководство комбината, профсоюзы поощряли постройку саун и «комнат психологической разгрузки». Директора гордились саунами не меньше, чем победами в соцсоревновании. Впрочем это и было соревнование, и нешуточное, приобретшее, по словам заезжего щелкопера, «нездоровые формы». Что ж, были и «формы»... Это сегодня на предприятиях ЗФ великолепные сауны и бани существуют «просто так» — хоть замойся. А в 1970–е, как в 1930–е, сауна — инструмент поощрения за доблестные труды.

Как бы ни хулили столичные писаки сауны 70–80–х (не наш, скажу я вам, это дух, в смысле пар, не наш), проблемы банной, несмотря на немногочисленность бань, в Большом Норильске не ощущалось: она, как и прежде, стала проблемой производственной, а потому решалась ударно и победно. «Центры» же интересов и мужских, и женских компаний, в какой бы области они ни лежали, «перетекали» (занятие–то мокрое) в сауны, где торжествовал праздник души и тела.

Времяпрепровождение в саунах — глава отдельная, в которую, уверен, есть что добавить каждому читателю. Наиболее увлечённые решительно расставались с ванными, переделывая (сам видел) их под сауны на дому.

 

 

В 1990–е то ли потому, что мыло по талонам (не размылишься!), то ли веселья заметно поубавилось, движение «саунистов» пошло на убыль, остыло, выражаясь языком любителя бань, как каменка у новичка. В век XXI, век рационализма, формализма и сомнительной нравственной чистоплотности, бани потеряли былую прелесть интимности, дружественности, задушевности, я бы сказал. Ну что это за явление — «корпоративная баня»?! Баня потеряла даже главные свои смыслы — очищение, обновление. Ну да ладно... Самые преданные «саунисты» выстояли. Я знаю и знавал некоторых из них (к их числу не относясь), таких как Павел Иванович Картышев, в шутку ли, всерьёз ли прозываемый друзьями «банным адмиралом».

Ныне преданные поклонники веников и каменки, вернувшись к традициям русской бани, священнодействуют по пригородным заимкам, собираясь, как вольные каменщики–масоны, на добрые парок и беседу. Верю, поминают они между прочим и короткую, но горячую историю норильских бань.

 

и Музея истории НПР Виктор МАСКИН