Первая запись в трудовой книжке Бориса Колесникова была сделана 65 лет назад на медном заводе. В уходящем году ему исполнилось бы 85

– Норильчане верили в директора комбината абсолютно.
Вспоминаю страшную аварию зимы 1978/79 года, когда взорвались обе ветки газопровода, питавшие город. Моя семья  незадолго до этого получила новую двухкомнатную квартиру, мы сделали в ней ремонт, привезли с материка мебель. Но в ту холодную зиму жили, по сути, в маленькой комнате двухлетнего сына, которая быстрее обогревалась с помощью подручных средств.
Как-то ночью я услышал хлопок в гостиной. Войдя в нее, попробовал включить свет. Рука наткнулась на что-то непонятное. Когда зажегся свет, я увидел возле выключателя осколок водопроводной трубы, торчащий в стене. Взглянул на термометр – минус 20 градусов! Дико было смотреть из окна квартиры (а жили мы на улице Бегичева) на трубы медного завода – из них не шел дым.
Вечером по телевидению выступил Борис Иванович Колесников. Он рассказал, что лично облетел оба участка взорвавшегося  газопровода, объяснил причины аварии, описал ее размеры. Спокойно и четко объяснил, что надо делать нам, норильчанам, а также что делается для устранения аварии в масштабах страны. Назвал, ничего не преуменьшая, примерные сроки ликвидации аварии. Сам тон выступления директора явился для нас лучшим средством против паники. А ведь запаниковать повод был, да еще какой! Я прикинул: чтобы эвакуировать город с населением 350 тысяч, понадобилось бы 2300 авиарейсов и минимум 100 дней. То есть эвакуация была технически невозможна.
Директор лично возглавил штаб по ликвидации аварии. Каждый вечер он рассказывал по телевидению, как идут дела.
По городу поползли слухи. Но – поразительный факт! – не негативные, какими полагается быть слухам, а позитивные. Например, говорили, что две дивизии “антеев” задействованы для доставки на Север газовых труб большого диаметра. Сомнительно, что сверхтяжелых самолетов могло набраться в Советском Союзе хотя бы на одну дивизию. Или: одна из материковских бригад, командированных на помощь, по прилете в Алыкель поинтересовалась, сколько им на трассе будут платить, – их тут же отправили обратно. Ходили также слухи, что лучших поваров из норильских ресторанов командировали на трассу кормить ремонтников по высшему классу. А по окончании ремонтных работ каждый участник, включая поваров, мог при желании вместо зарплаты получить дефицитный по тем временам товар – “Жигули”.
Только высокая степень доверия к директору могла порождать такого рода слухи.
О личной скромности директора ходили легенды.
Его супруга Надежда Степановна работала мастером в антикоррозионной лаборатории. К ней всегда можно было обратиться за советом, за консультацией. Знала она намного больше, чем полагалось по должности, однако работала мастером.
Однажды Борис Иванович, проходя как-то по переходной галерее нашего завода, поинтересовался, что там растет. Дело в том, что часть галереи была отведена под экспериментальную теплицу, где в искусственном грунте под искусственным светом мы пробовали выращивать различные овощи. Потом полученные образцы переносились в настоящую теплицу, расположенную на крыше административно-бытового комплекса, и урожай, надо сказать, достигал вполне промышленных объемов.
Мы пригласили директора в теплицу, где на специальной подставке возлежал арбуз. Он давно уже созрел, и как только Борис Иванович до него дотронулся, арбуз оторвался от почти пересохшего питающего его стебелька.
Как неловко почувствовал себя при этом Борис Иванович! Он тут же стал извиняться. Стоило больших усилий убедить его, что все в порядке, что арбузу этому давно пора на стол. И только после того как мы разрезали арбуз и директор попробовал его вместе с нами, он успокоился. Однако, выходя из теплицы, еще раз извинился. Директор всегда ценил чужой труд.

http://norilsk-zv.ru/articles/dazhe_sluhi_hodili_pozitivnye.html