В прошлое воскресенье на сцене ГЦК почитатели овацией встречали Игоря ГУБЕРМАНА — автора знаменитых «гариков».
Я жизнь мою прошел пешком, и был карман мой пуст, но метил я в пути стишком любой дорожный куст.И. Губерман
Игорь Губерман. Родился в 1936 году в Москве. Окончил Московский
институт инженеров транспорта (МИИТ). Какое–то время он успешно сочетал
работу инженера с литературной деятельностью. Писал научно–популярные и
документальные книги, а также сценарии для документального кино.В
1970–е Губерман — активный сотрудник и автор самиздатского журнала
«Евреи в СССР». В 1978–м в Израиле были собраны ходившие по рукам
«гарики» и изданы отдельной книгой. В 1979–м Губерман был арестован и
приговорен к пяти годам лишения свободы по уголовной статье. В лагере он
вел дневник, из которого потом, в ссылке, родилась книга «Прогулки
вокруг барака» (1980, опубликовано в 1988–м). В Москву вернулся в 1984
году. С 1988 года Игорь Губерман живет в Иерусалиме.
Писать об этом вечере юмора и иронии сложно: во–первых, потому, что
четверостишья Игоря Мироновича в толковании не нуждаются, они говорят
сами за себя, четко и емко. Во–вторых, на концерте прозвучала едва ли
тысячная доля из написанного им, что не позволяет набросать хоть
сколько–нибудь полную картину. В–третьих, потому, что в них очень часто
встречается то, что писатель называет «неформальной лексикой», а публика
— простым русским матом.
Дабы предупредить недовольство людей, незнакомых с его творчеством (а
найдутся ли такие?), автор всегда ссылается на слова Юрия Олеши: «Я
много видел всякого смешного, но не видел ничего смешнее написанного
печатными буквами слова «жопа». Такой защитный прием спасает поэта от
нападок не всегда, но чаще всего ему удается достичь эффекта, который он
описывает (я все же возьму на себя дерзость смягчить некоторые
выражения автора) так:
Несложен мой актерский норов: ловя из зала волны смеха, я торжествую, как Суворов, когда он с Альп на попе съехал.Второе предупреждение обращено к тем, кто считает, что Губерман слишком вольно обходится с русской классикой:Зима, крестьянин торжествуя, наладил санок легкий бег. Ему кричат — сейчас не время, еще нигде не выпал снег!Впрочем,
к злопыхателям Губерман относится снисходительно: не вчера родился,
много чего повидал, прошел лагеря и ссылку, обретя новую Родину, не
разлюбил Россию — что ему досужая болтовня? Он, как та Мона Лиза из
анекдота, может сам выбирать, кому нравиться. Известность его не
тяготит, поэт любит рассказывать про случай в Одессе: «Шел я по
Дерибасовской. Смотрю, обернулся один человек среднего роста, лысоватый,
годов сорока, и говорит: «Я извиняюсь, вы Губерман или просто
гуляете?». Но и о том, чем грозит «звездная болезнь», Игорь Миронович не
забывает:Старик не просто жить устал, но более того: ему воздвигли пьедестал — он сверзился с него.«А
еще я завистлив»,– признается Губерман. «Но завидую я не деньгам или
славе, а тем, кто может обыграть меня на моем собственном поле», и
приводит два примера. Первый — из–под пера одесского поэта Векслера:
«Войдет ли в горячую избу Рахиль Исааковна Гинсбург?». Второй —
неизвестного автора:Я иду по дороге, посланная очень далеко, Что ж ты делаешь, пьяный урод: Ведь по этой дороге шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год!Несмотря
на то, что политика сейчас занимает Губермана куда меньше, чем в
молодые годы, ему всегда есть что ответить на острые вопросы:Я не люблю любую власть, я с каждой не в ладу. Но я, покуда есть что класть, на каждую кладу.Этот «гарик» посвящен лично Горбачеву:Доблестно и отважно зла сокрушая рать, рыцарю очень важно шпоры не обмарать.А этот был написан по следам событий 1993 года, когда в рядах ведущих российских политиков Губерман увидел сплошь знакомые лица:Секретари и председатели, Директора и заместители — Их как ни шли к такой–то матери, Они и там руководители.А вот и итог:Ни вверх глядя, ни вперед, сижу с друзьями–разгильдяями, и наплевать нам, чья берет в борьбе мерзавцев с негодяями.Неудивительно,
что такие строчки властям были не по вкусу. О своей эмиграции в Израиль
Игорь Губерман рассказывает так: «Вызвали меня в ОВИР. Чиновница
сказала: «Министерство внутренних дел приняло решение о вашем выезде из
страны». Я не стал сопротивляться».Новым соотечественникам от Губермана тоже перепало:Здесь еврей и ты, и я, мы единая семья: от шабата до шабата брат обманывает брата.Об израильско–палестинском конфликте:Тут вечности запах томительный, И свежие фрукты дешевые, А климат у нас — изумительный, И только соседи — негодные.Как–то
раз американская туристическая фирма заказала поэту ролик, в котором он
должен был прочитать что–нибудь призывное и воодушевляющее —
американские евреи много ездят по миру, но историческую родину почему–то
не особенно жалуют. Губерман и выдал: Мы евреям – душу греем, и хотя у нас бардак, если хочешь быть евреем, приезжай сюда, чудак! «Гонорар я получил, но в эфире эта «реклама» так и не появилась»,– посмеивается Игорь Миронович.Природный, или как говорит Губерман, «гормональный» оптимизм, позволяет ему с юмором и живым огоньком размышлять о старости:Я дряхлостью нисколько не смущен. И часто в алкогольном кураже я бегаю за девками еще, но только очень медленно уже.Я старый одинокий жид, Сижу сутуло. И на столе моем лежит Анализ стула.Когда время, годами шурша, подступает к границе своей, на лице проступает душа, и лицо освещается ей.Завершил свое выступление Губерман и вовсе философским пассажем: И спросит Бог: никем не ставший, Зачем ты жил, что смех твой значит? Я веселил рабов уставших — отвечу я. И Бог заплачет. Вот такой он — Игорь Губерман — то законченный циник, то грустный мыслитель. И всегда — человек.Владимир ШИЛОВСКИЙ http://gazetazp.ru/2012/54/7/
|
