Компьютер нужен. Без него в современном мире никак. Но, оказывается, он изменяет мышление человека… Николас КАР – филолог и редактор серьезных изданий – жалуется на то, что ему не хватает его ''старого мозга''. В университете он изучал английский язык и литературу, и всегда был большим любителем чтения. Но сейчас все труднее стало читать большой текст, не говоря уже о книгах.

Кар также горячий поклонник компьютеров: в 1986 купил один из первых компьютеров Apple и часами просиживал в Интернете.

''Я заметил у себя трудности с концентрацией, но поначалу подумал, что это связано с возрастом (род. в 1959) и общей загруженностью делами. И только потом до меня дошло, почему я больше не могу читать. Мой разум ведет себя так, как будто я сижу за компьютером. Мой разум не хочет линейно следовать со страницы на страницу – он хочет вольно перемещаться: чуть-чуть почитать в одном месте, потом проверить электронную почту, потом глянуть новости, потом еще кое-что почитать совсем на другую тему. Тогда я заметил связь: Интернет изменил мой мозг''.

В 2008 Кар написал материал для The Atlantic Monthly под названием ''Оглупляет ли нас Гугл?'' (ориг. на англ. Is Google Making Us Stupid? — прим.ред.). Чтобы заполучить назад свой прежний мозг и обрести покой, он переезжает из загруженного Бостона на неизуродованные урбанизмом просторы Колорадо. Поначалу проверяет электронную почту каждый час, потом – раз в день, и одновременно пишет книгу о том, как Интернет влияет на наше мышление (ориг. на англ. ''The Shallows: What the Internet is Doing to Our Brain'' — прим.ред.), которая сейчас вышла на нидерландском языке. По случаю выхода книги Николас Кар посетил Амстердам и выступил с лекцией в Институте Джона Адамса.

Его меседж неоднозначен: Интернет – фантастическая вещь, это невообразимый кладезь знаний, способ вступить в контакт с другими людьми, демократическая возможность донести до людей свой голос непрофессионалам. С другой стороны, Интернет также привносит с собой поверхностность и беглость. Мы делаем несколько дел одновременно, но в результате ни одну из задач мы не решаем как следует. ''Чем больше задач мы в одно и то же время выполняем, тем больше информации упускаем''. Таким образом Интернет ведет к коллективному синдрому дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ).

Его книга – ностальгическая защита медленного чтения. Выключайте время от времени Ваш компьютер и почитайте книгу, предпочтительнее, книгу трудную. Правда, у него нет никаких иллюзий на этот счет. Кар понимает, что большинство людей этого делать не будут, или, по крайней мере, долго не выдержат… Он считает, что технология формирует общество. Возможно, мы думаем, что мы свободны в наших решениях относительно частоты использования наших компьютеров, айфонов и айпадов?

''Даже пять лет назад еще не было такого давления постоянно оставаться онлайн. Сейчас не скажешь ''сегодня я е-мейл не проверяю''. Это может Вам стоить карьеры. С развитием социальных медиа, таких как Twitter и Facebook, то же происходит и с Вашей частной жизнью. Вы должны торопиться в этом соучаствовать. Вы чувствуете себя в социальной изоляции, если знаете, что Ваши друзья беседуют, а Вы принять участия в беседе не можете,'' – говорит Николас Кар.

Разумеется, у Вас всегда есть выбор выключить компьютер. ''Вы можете сказать: я отключаюсь, чтобы подумать. И я это очень рекомендую. Правда, есть одно ''но'': социальное давление приходится на прямо противоположный тренд''.

— В конце книги вы пишете, что вернулись к своим старым привычкам. То есть вы снова часто сидите за компьютером. Сейчас что-то изменилось?
— Во мне все еще идет внутренняя борьба. Я не хожу в Twitter и Facebook. Именно социальные сети очень отвлекают, потому что они все время подкармливают тебя мелкими дозами информации. А это больше всего отвлекает.

— Вы уже купили айпад?
  — Нет. Такой соблазн есть, я его чувствую, но пока держусь. Нет у меня и айфона – есть очень старый телефон, который позволяет только звонить и посылать sms-сообщения. Это в целях самозащиты.

— Действительно ли имеются серьезные доказательства того, что Интернет изменяет наш мозг?
— Доказательств пока не так много, потому что не так много экспериментов было сделано на потребителях Интернета. Кроме того, очень трудно исследовать, что происходит в головном мозге человека, когда он читает или сидит в Сети.

С другой стороны, существует много указаний на то, что мозг адаптируется к изменениям в среде. Если изменяется среда, если вы начинаете использовать иные орудия труда, то изменяется и мозг. В нем формируются новые связи, а старые за ненадобностью отмирают. Учитывая, сколько времени мы проводим в Интернете, и насколько интенсивно мы его используем, трудно представить, что это никак не влияет на наш мозг.

— Логично предположить, что способность к концентрации падает, если вы перестаете читать длинные тексты. Нужно ли прибегать в данном случае к сложным нейробиологическим объяснениям?
— Думаю, что нужно. Нейробиологические изменения влекут за собой серьезные последствия. Вы выключаете компьютер, но психические воздействия никуда не исчезают. Изменения в мозге, вызванные использованием Сети, уже произошли.

— Но они исчезают, если вы начинаете чаще читать книги?
— Естественно. Изменения носят устойчивый характер, но они не необратимы. Хотя добиться этого трудно. Головной мозг подключается к поддержанию существующей привычки или образа действий человека. Он действует согласно сформированному паттерну. И вы сами это хорошо чувствуете: если вы делаете что-то часто, то вам все труднее от этого отказаться.

— Что страшного, если наш мозг изменится? Может быть, мы станем креативнее, потому что будем быстрее собирать и комбинировать информацию?
— Естественно, надо делать и то, и другое, то есть, и собирать информацию, и размышлять. Интернет позволяет очень быстро собирать информацию и обмениваться ей с другими. Это большой плюс. Но если вы занимаетесь только этим, то вы теряете определенный образ мышления, который тоже представляет собой большую ценность – глубокое размышление.

Я опасаюсь, что появится новая интеллектуальная этика, которая предусматривает использование нашего разума лишь для каких-то полезных дел, для получения быстрого ответа на четко сформулированный вопрос. Это экономично и продуктивно. Но это достигается за счет размышления, не ограниченного рамками заданных заранее вариантов решений, размышления, не ориентированного на быстрое решение конкретных проблем. Этот идеал еще сто лет назад изобразил Роден в скульптуре ''Мыслитель''. Но этот тип мышления все чаще рассматривается как форма интеллектуального самоудовлетворения.

Иногда действительно нужно быстро собрать информацию по какому-то вопросу. Но при рассмотрении сложных вопросов вам потребуется линейное мышление, когда проблема продумывается с использованием логических этапов. И это единственный способ получения креативного и необычного решения. Если вы ищете быстрый ответ на очень конкретный вопрос, то в результате чаще всего получится самый распространенный вариант ответа. Если вы заняты лишь сбором и обменом информации, то вы никогда не достигните более глубокого уровня, на котором информация трансформируется в знание и мудрость.

— Сейчас, если посмотреть старые ТВ-программы, они кажутся такими замедленными, как будто все объясняют по три раза. На самом деле, мы сейчас намного лучше перерабатываем информацию.
— Мы стали заметно лучше в ряде когнитивных навыков. Например, отслеживаем огромное количество информации на мониторе, и нас этот поток не захлестывает. Люди думают, что они хорошо делают несколько дел одновременно. Но любое научное исследование показывает: чем больше задач вы выполняете в одно и то же время, тем больше информации вы упускаете или интерпретируете неправильно.

Это все обычные мыслительные процессы, и они требуют внимания. Один из этих процессов — консолидация воспоминаний. Человек переводит информацию из краткосрочной рабочей памяти в долгосрочную память. Чем направленнее внимание, тем лучше вы впоследствии сможете вспомнить эту информацию. Память часто сравнивают с жестким диском. Но биологическая память – это вовсе не база данных компьютера. Вы не только закладываете информацию в мозг, вы соединяете ее с другой информацией посредством связей. Именно поэтому интеллект каждого человека уникален.

— Уже довольно давно слышны утверждения, что знание фактов излишне, ибо все можно найти в Сети.
— Суть этой идеи в следующем: память существует отдельно от способности к глубокому размышлению. И если на вас перестает давить масса разнообразных фактов, то у вас появится больше пространства для размышления. Научные исследования показывают, что все обстоит точно наоборот. Чем больше содержания заложено в вашу память, тем легче вам освоить новое. В голове должен быть каркас, на который будет навешиваться новая информация. А если его не будет, то для вас будет существовать лишь множество ничем не связанных фрагментов информации. Тогда Вы в них утонете.

— Замечаете ли вы в реальной жизни, что Интернет сделал нашу культуру более поверхностной?
— Я считаю Интернет продолжением уже давно развивающегося тренда. Существует стремление упростить сложность. И оно проявляется все сильнее, при одновременном возрастании скорости информационного потока. Люди больше не хотят погружаться в какую-то конкретную тему, они хотят как можно быстрее проскочить по заголовкам.

— Но Интернет также очень обогащает. Раньше приходилось ждать, пока по почте доставят несколько американских журналов. А теперь все можно читать сразу онлайн.
— Но если присмотреться, то окажется, что то, что написано тогда, было качеством повыше. Естественно, всегда есть достаточное количество продуманных и хороших статей, но в целом, уровень, по сравнению с прошлыми годами, как мне кажется, упал. В том числе потому, что писатели и мыслители предполагают, что у людей нет на них времени. Они сокращают объем своего материала до минимума фокусов внимания.

Из-за отвлечений на электронные медиа все труднее становится посетить концерт или почитать книгу. На концерте публика продолжает писать в твиттере и посылать sms-сообщения. ''Опыт восприятия перестает быть переживанием, и становится ''пищей для коммуникации,'' – говорит Carr. Некоторые оркестры взяли это на вооружение. Во время исполнения Бетховена в Виржинии слушающая публика получила в твиттере заранее заготовленные дирижером сообщения, в которых даются объяснения о данном музыкальном произведении. На других концертах публике разрешается сообщать с помощью sms-сообщений, что бы они хотели услышать в исполнении оркестра.

Устройства для чтения электронных книг и айпады угрожают лишить книги их уникальных особенностей. Сегодняшний читатель лишен возможности уйти с головой в мир, созданный автором, и обречен постоянно отвлекаться на входящую почту, твиттер, сообщения из социальных сетей и мультимодальное ''обогащение'' со стороны издателя электронной книги. Carr описывает, как исследователь литературы Кристин Розен пыталась прочесть в е-ридере ''Николаса Никльби'' Чарльза Диккенса. Очень скоро она получила от электронного устройства рекомендацию обратиться к биографии Диккенса, а там она увидела ссылку на короткий рассказ писателя, который был ей неизвестен. В общем, до чтения ''Николаса Никльби'' дело так и не дошло.

Из-за такого ''обогащения'' книга теряет свои пределы, говорит американский писатель Джон Апдайк. Получается, что писатель уже больше не создает собственный мир, а просто является частью обычного мира со всеми присущими ему отвлечениями. Carr: ''Со временем писатели будут работать по-другому. У тебя уже не стоит задача создания посредством слов яркого и точного образа. Это просто: ''вот здесь я добавлю фрагмент видео''. В прошлом году в США отмечен эксплозивный рост продаж электронных книг – с 1% до 10% от всех проданных книг. Печатная книга не исчезнет очень быстро, но книга электронная начинает доминировать. А писатели и читатели будут ориентироваться на доминирующий медиа''.

— А что будет с газетами?
— С печатными книгами в США ситуация получше, чем с газетами. И все-таки я думаю, что газеты совсем не исчезнут. Да, будет меньше слов, а, соответственно, меньше газет, меньше журналистов, меньше читателей. Трагизм в том, что некоторые хорошо видели приближение этого кризиса. Только никто не нашел ответа, что ему можно противопоставить.

— Теперь газеты надеются заработать денег с помощью айпадов.
— Журналы оказались проворнее и быстрее обзавелись версиями для айпадов. Поначалу это пошло очень хорошо, а потом рост прекратился, хотя продажи самих айпадов растут и растут. А прекращение роста на этом рынке – плохой признак. Люди готовы платить за сами устройства, за игрушки, за виртуальную кружку пива на айфоне, но они не готовы платить за журналистику.

— Вы в вашей книге приводите ряд примеров с предупреждениями о новых медиа. Так, Сократ был против книг, потому что книга противостояла памяти человеческой. Критики резко выступали против романов, газет, телевидения. Сейчас нас это только забавляет.
— Интернет отличается от всех технологий, которые появлялись до него, потому что он интегрирует все медиа. Возможно, Сократ был в определенной степени прав. Книга стала заменой памяти. Но это случилось настолько давно, для нас это уже не имеет значения.

— Не случится ли того же с Интернетом? Возможно, пройдет пара поколений, и для потомков он станет обыденностью, а другого уже и не будет.
— Я прекрасно осознаю, что пишу длинно, в старой традиции, и некоторые сочтут такой стиль реакционным. Возможно, кто-то сочтет меня неправым, потому что современное общество уже не видит ценности в глубоком размышлении. Для меня это трагедия — даже если общество думает иначе.   

Елена Можаева, mniip.org

Оnline812.ru