22:49 “Приручить” мамонта | |
|
Договорившись с мастерицей о встрече, я, честно сказать, ожидала увидеть подслеповатую старушку в национальных одеждах, однако меня встретила женщина молодая и симпатичная. – Как же это вас затянуло в народные промыслы? – спрашиваю я. – Так я и сама из народа. Только из какого именно, сказать затрудняюсь, – смеется собеседница. Немка + долганин = любовь Детство Елена провела в северном рыбацком поселке Левинские Пески, расположенном к северу от Дудинки: добраться туда можно только на вертолете или по зимнику. Поселок был многонациональным – русские, украинцы, татары, нганасаны… Бабушка у Елены была немка, репрессированная, звали ее Анна Фриц. Как вспоминала бабушка, привезли ее, восемнадцатилетнюю, в тундру, на голую землю, и приказали для начала построить себе барак. Работа была тяжелая, стояли жгучие морозы, заключенные недоедали. Многие не пережили ту зиму. Молодая немка смотрела на все это и ужасалась. Не она выбрала себе эту землю, но пришлось ее полюбить и как-то строить жизнь. Русский язык Анна знала плохо, что не мешало ей выйти замуж за долганин Михаила Яроцкого. – Историю его рода я толком не знаю. В детстве меня больше интересовало то, как дед вяжет рыбацкие сети. По природе он был человеком добрым, работящим, но неразговорчивым. Как и все на Севере, – рассказывает Елена. Бабушка так до конца жизни русский язык особо не выучила, и со своей дочерью общалась в основном на родном, немецком. Но Лену никто языку обучать не собирался, поэтому слушала она, что там мама с бабушкой говорят, а не понимала. – Есть во мне и татарская кровь, – говорит Елена. – Отец, по всей видимости, был настоящим романтиком. Выучившись на ветеринара, приехал из Казани на Крайний Север. По словам матери, его редко можно было застать дома. Отец все время летал по поселкам, лечил оленей, был очень увлечен своей работой. К сожалению, рано ушел из жизни, когда мне не было еще и года. Впрочем, детство в рыбацком поселке нельзя назвать несчастливым. Малыши целые сутки проводили на улице, бегали друг к другу в гости, помогали отцам ловить рыбу и матерям по хозяйству. А удобства во дворе нисколько их не смущали. К материалу надо прислушиваться С самого раннего детства Лену тянуло что-то лепить, мастерить своими руками. Уже в школьном возрасте девочка шила себе модную одежду по выкройкам. И даже мечтала стать модельером. Поэтому после окончания школы поступила в Норильское музыкальное училище на отделение "Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы”. Теперь преподает на этом же отделении, только уже в Норильском колледже искусств. – Я поступала на вышивку бисером, но когда увидела, какие красивые вещи делают мои однокурсники, которые выбрали своим направлением резьбу по дереву, то перешла к ним. Может быть, кто-то считает, что не женское это дело – пилить, строгать, вырезать, но я уже в училище почувствовала, что это мое. Могла, увлекшись, забыть обо всем и просидеть так чуть ли не до утра. Резьбу по кости в то время еще не преподавали, и обучаться этому Лена направилась в Дудинку, в Таймырский дом народного творчества, где потом проработала много лет. Дело у молодой мастерицы пошло бойко, работы не раз участвовали в краевых, всероссийских и даже международных конкурсах. Елена говорит, что к материалу нужно прислушиваться. – Вот кажется, кость как кость, что в ней? А покрутишь в руках, приглядишься – и уже вырисовывается птица ли, заколка, мамонтенок или человечек. Однажды форма кости мамонта навеяла мне образ птицы. Когда я ее вырезала, то покрутила в руках и поняла: чего-то не хватает для счастья. Конечно, пары. Так и получилась работа "Брачный танец гагар”, которая стала лауреатом конкурса на премию Бориса Молчанова. Кормить в зависимости от желаний Бивень мамонта – любимый материал всех северных мастеров, потому что он самый мягкий и теплый, и работать с ним – одно удовольствие. Олений рог, который широко используется при изготовлении статуэток, намного тверже и суше. Кроме того, как говорит Елена, работая с бивнем, ощущаешь некий трепет. Ведь стоит только представить, что его возраст примерно 35 тысяч лет! – Изначально таймырская резьба была религиозного направления. Мастера вырезали себе идолов. Один из таких божков, доживших до нашего времени, – нганасанский койко. Это личный идол, который охраняет своего хозяина от невзгод. С койко связано много интересных ритуалов. Например, чтобы он хорошо исполнял свои обязанности, идола нужно кормить оленьим жиром и поить оленьей кровью. Если же он плохо себя ведет, то можно и наказать – отобрать одежду. Помимо того, койко не следовало никому показывать – даже родным. Делал его сам нганасанин, после чего шел к шаману – "оживить”. Койко были как у мужчин, так и у женщин. – А как часто следовало кормить койко? – Это в зависимости от количества ваших желаний. В тундре какие желания? Чтобы рыба ловилась и зверь шел, чтобы жилище было теплым и одежда сшита, чтобы олени были здоровы и домочадцы не хворали. То и просили. А у городского жителя совсем другие желания. В городе жить легче. Страсть к холодному оружию Сейчас Елена Мусина занята изготовлением из бивня мамонта крольчат – символов нового года. А в планах – сделать набор ножей с резными рукоятками. – Вообще-то, северные народы знают о свойствах кости обжигать на морозе руку, поэтому используют для рукоятки ножей дерево. Но моя коллекция будет скорее сувенирной, нежели рабочей. Дома у Елены всего две статуэтки из бивня мамонта – подарок друзей-коллег. Муж относится к работе и увлечению супруги скептически: "Чем бы жена ни тешилась…”. Дочь пыталась перенять секреты ремесла, но ей быстро наскучило. – Вырезать из кости, из бивня мамонта – дело небыстрое, кропотливое. Одно неверное движение – и все можно испортить. А материал более чем ценный. Ведь его запасы подходят к концу, и уже совсем скоро мастерам придется переходить на олений рог. За этим и будущее таймырских мастеров резьбы. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |